Когда потеря обращается в подарок...Часть 3

Предисловие                                                                                               

...Кому я душу раскрываю?

И для кого великий Бог

Тяжелый занавес снимает

И притчей ставит опыт мой?..

 

 

Добрый день, дорогой читатель! я начинаю понимать, что когда пишу эти блоги, выписывая то, что я не могла выразить до этого в стихах... Бог дает мне отмотать и посмотреть на весь пройденный путь снова, но по-новому, и это как будто новый уровень исцеления... Я начала писать эту историю здесь на МК, т к верю, что это нужно кому-то еще. Теперь понимаю, что это нужно и мне самой.  Тем, кто забрел сюда нечаянно и не читал предыдущих частей, они тут - Вступление, Часть 1, Часть 2

Вместе, но раздельно

Итак, я приехала к сыну в больницу. Теперь мы были вместе! но и раздельно - с 10.00 до 22.00 я могла быть с ним в его палате, но ночью спала в родительской общаге с другими мамочками. И то, что нас постоянно как бы разделяло, были системы (и катетеры), а также провода и его сенсоры. Он был постоянно подключен к мониторам и лекарствам, что усложняло такие простые действия как взять ребенка на руки. Чтобы не оборвать все провода, сесть в кресло-качалку с сыном было целой церемонией, которая не обходилась без помощи медсестер. подержать его 20-30 минут, а потом идти сцеживаться, звонить-писать мужу и родным. и хотя у меня не было домашних забот, меня кормили (больничный завтрак, обед, полдник и ужин), и я спала ночью (пока медсестры смотрели и ухаживали за моим сыном), я выматывалась эмоционально и физически. Я довольно-таки суетливая, и в больнице без особых дел все же умудрялась суетиться. И уставала. Из-за стресса, наверное. 

Вопросы

В первый вечер (четверг), я встретилась с нашим лечащим врачем, и первое конечно же, что она хотела у меня узнать, как протекала моя беременность. На какой неделе родился ребенок? на 41ой.. беременность была тяжелой? да нет... Болезни, инфекции? не было. ультрасонограф, анализы? хорошие... какие-то жалобы? ну, была усталость, да и все. Курили, пили? нет, я - христианка и муж тоже, у нас совсем другой стиль жизни. у родственников подобные дети рождались? нет. наследственные болезни? ну, никаких таких нету...

 Задавался вопрос - откуда при такой хорошей беременности у здоровых родителей родился ребенок со множеством физических аномалий, со слишком большой головой и увеличенными желудочками, с врожденными стигмами, с очень открытым и большим родничком и рядом других не особо серьезных, но все же проблем. Мелочи накапливались и их было много... Ответ - не знаю. Ни они, ни я. Семку и все его главные органы проштудировали всякими разными исследованиями вдоль и поперек, брали анализы на генетику - большие и известные синдромы не подтвердились. 

Были подозрения на неисследованную генетическую болезнь, но на какую - пока неизвестно. В сердце - шумок от открытого артериального шнура, но такое бывает, и в течение 2-3 дней после родов шнур обычно сам закрывается, а если нет, то могут давать лекарство или завязать его (операционным способом).  

Завоеватель

Принимая в счет все эти сложности, он – особенный. Это то, что я услышала в трубке телефона от нашего лечащего врача в Риге, и потом она мне это сказала лично, вечером при нашей беседе. Это все не принималось моим нутром. Да, на физическом уровне это могло быть, я не отрицала. Но я верила, что Бог со всем этим разберется и наш мальчик будет здоров! Полностью. и мы максимум месяц пробудем в Риге, но не дольше. На дольше я не соглашалась.  Я не занималась само-убеждением или необоснованным настроем типа "все будет хорошо!" - я знала, что написано в Библии, и в это верила, и именно поэтому как бы там ни было, у нас все будет хорошо.

Другими словами, я приехала в больницу как завоеватель - я слушала врачей, но внутри с диагнозами не соглашалась, я готова была бороться за сына. Если надо, с самим дьяволом! (а так и было)... Врач сказала, что все зависит от динамики - улучшаться ли анализы и показатели. А они потихоньку улучшались. Что ж, раз динамика важна, буду молиться за нее. Чтоб врачи увидели, что есть живой Бог и чудеса происходят! На тот момент я даже и не представляла, насколько хрупкий подарок нам был доверен... и да, чудеса происходят. Бог исцеляет. Не в этом вопрос. Просто в нашей ситуации чудо происходило с нами... с нашим характером.

Вещи, о которых тогда не задумывалась

А врачи... это нужно иметь призвание - быть детским врачем, чтобы видеть то, что они видят каждый день - больных детей, и исполнять очень неблагодарную часть работы - ставить диагнозы и оповещать об этом родителей. Это ужасная работа, если у тебя нет к этому призвания. Это тяжелая работа - без любви к детям как ты будешь качественно их лечить? а если любишь и видишь детские страдания и летальные исходы... как не ожесточиться от этой боли? На тот момент я об этом не думала, врачей воспринимала осторожно. Я думала, Бог прославится через исцеление Самуила и все ахнут. Не подозревая, что те же самые врачи наверняка видели намного больше чем я чудес и вмешательств Бога в здоровье и жизни детей, которых они лечили в этих стенах. На тот момент мне было важно сохранить свою веру. Да и правда в том, что врачи, делая свое дело, остаются только врачами. Чудеса - у Бога. Поэтому я изначально не уповала на человека. 

Что меня спасло

У меня открылась неимоверная потребность в молитве. В настоящей, живой молитве, на которую отвечают... в такой, где ты можешь по-настоящему выплакаться, рассказать все переживания Богу, озвучить страхи... и получить Божественный покой. Такой, который пребывает в тебе несмотря на то, что происходит вокруг. Я молилась часто. Чтение Библии стало подобно приему пищи - это был мой хлеб для голодного по ответам духа. Было много непоняток, но я решила для себя - что мне важнее хранить мир и верить в чудо от Бога, нежели кидать колкие вопросы в небо.  Иначе бы я сорвалась. Потому что я встретила совсем иной мир, о котором до этого слышала мимолетом и сторонилась его. Не дай Боже больного ребенка! Не дай Боже таких страданий. Теперь я была в этой гуще. И я не представляю, как можно без Бога там не сойти с ума, видя все, что там происходит... И было понимание, что Семке сейчас не нужна депрессивная и сломленная горем мама. Я такой не хотела быть! Я хотела быть сильной и любящей. И я такой могла быть благодаря своей вере. Это спасло меня от истерик и отчаяния. И так как особо не получалось поплакаться в общаге (в палате) при других мамочках, моим местом перезарядки стал больничный парк и уличные тротуары с больницы аж до самой Максимы на Виенибас гатве. Плюс тесное общение с родней и, что очень важно, с верующими людьми, которые в своей жизни когда-то тоже боролись за своих детей, и в итоге, они чудным образом, рано или поздно, удивительно исцелялись.

Две недели в первом этапе

Я быстро приловчилась к распорядку дня, где все было поделено на 3 часа - каждые три часа деток кормили, меняли памперсы, взвешивали пописы, мерили температуру, проверяли сенсоры, системы, и тд. Уже вскоре я сама делала эти вещи. Поначалу боязливо (давно не меняла памперс младенцу!), а потом руки наловчились.Я также привезла с собой приготовленную одежду для малыша, но в интенсивной палате ее не разрешали одевать - у них были свои помеченные одежки для детей, которые там же в больнице и стирались, и большинство деток там находились в памперсах и только в кофточках. Они лежали в пластмассовых кроватях на колесиках, с подогревами, чтобы медперсонал мог видеть как они дышат, все ли с ними в порядке и тд. Поэтому все, что могло быть с дома, так это шерстяные носочки да памперсы с соской.

Мне было одновременно радостно и жаль, что его кормят с бутылки. Радостно, что ему выняли пищевой зонд изо рта и он сам уже мог есть с бутылки и дозы увеличивались, а грустно... потому что я не могла его приложить к руди. сделать контакт. Семка в данном вопросе вообще герой с большой буквы. С рождения - разлука, чужие руки, иголки, больничная одежда, чужие соски и бутылки... но он жив! и скоро, я верила, мы воссоединимся!

Сема прожил около двух недель в первом этапе (отдельно от меня). Проходя так часто по коридорам интенсивного отделения  в палату к сыну, я уже наизусть знала на какой стене находились целые коллажи с фотографиями недоношенных деток, которых выкармливали и вытаскивали с критического состояния ангелы в фиолетовых халатах (это наверное фирменный знак медсестер именно этого отделения). Рядом с фото, где были просто куколки весом где-то от 600 г и выше, рожденные где-то на 23ей и больше неделях) стояли фото тех же деток, но уже подросших - щекастых, улыбчивых, сидящих в своих детских комнатах, с любимыми игрушками, у новогодних елочек, со школьными дипломами в руках. Все они твердили другим мамочкам, что раз у них получилось, то и у ваших деток это получится! Как странно... я смотрела на эти фото и радовалась за них, но они не относились ко мне. Мой сын был богатырем, родился в срок. Но он - тут...

Воссоединение

Вот и наступил день нашего воссоединения. Нас перевезли в нашу личную палату во втором этапе. Много радости и много тревоги. я разложила вещи, оборудовала мебель палаты так, как это было удобно нам и...переключилась за моего героя. Наконец-то я смогла одеть его в одежду, которую хранила в сумке почти месяц. Одела, взяла на руки, села на свою кровать и просто плакала. Плакала крокодильими слезами счастья, что мы наконец-то вместе, что он без сенсоров и проводов, что в палате – тихо. Нет никакой аппаратуры и ее дребезжения или попикивания. Правда мне уже было непривычно жить без этих показателей на экране. Как бьется сердце, и сколько кислорода у него в крови…а как же я до этого жила? Ведь не знала ничего…

Семочка смотрел на меня такими мудрыми и проницательными глазами… на мою нежность и ласковые слова он отвечал мне довольной улыбкой. Было такое ощущение, что я - единственная для него женщина на всем белом свете! Вот она, наша связь, которая крепла с каждым днем, с каждым неумелым и осторожным поцелуем, с каждым долгим взглядом и с каждой молитвой. Ему был почти месяц. Мы наконец-то приняли первую в жизни ванну! Медперсонал вызвался помочь (притащили ванну, набрали воды, все необходимое выдали), но мыть его я хотела сама. Мне надо было прочувствовать свое материнство.  У нас сменились лечащие врачи (так как это второй этап), сцеживаться я стала своим молокоотсосом, поэтому с другими мамочками я встречалась редко – на общей кухне за завтраком, обедом и ужином.

Всегда мало

Интересно, что нам, маменькам, всегда всего было мало. Пока ты на первом этапе, молишься, лишь бы ребенок жил и лишь бы кушал побольше молока сам, ну и заветная мечта – попасть во второй этап. Когда попадаешь во второй этап, ворчишь, что домой так долго не пускают. Мамочки недоношенных деток жаловались, что из-за каких-то там 60 грамм их не пускают домой, что детки по ночам орут и не высыпаешься. А ведь еще недавно мечтали об этом - жить с ребенком нормально, вместе.  Действительно, жизнь в палате с ребенком на фоне стресса и неизвестности (каждый день может что-то случиться в лучшую или в худшую сторону) - все это давит и откладывается где-то внутри. Все равно ты рвешься домой, вернуться к задуманному и естественному сценарию. Не вспоминая про больницу. И я жаждала вернуться домой.

А домой отпускали, когда врачи удостоверялись, что в развитии и уходе за ребенком все идет по нарастающей. В том числе и с кормлением. Это был обязательный пунктик и страшилкой дня были угрозы вставить зонд обратно, если ребенок не выедал положенную норму молока за кормление. А Семка много спал и был ленивым сосуном. Даже с бутылки. Я умудрялась вкармливать ему то, сколько надо было, но это требовало усердия. Как только он не получал нужного количества жидкости, анализы крови немного, но все же ухудшались… Во втором этапе мы пробыли недели две. Нас хотели оставить понаблюдаться еше на одну неделю, но в семье так сложилось, что нам надо было возвращаться побыстрее домой. И нас выписали. Записали на консультации через месяц по поводу головы и т.д. и т.п. Впереди ждала неизвестность.  Я помню, как переживала, а что, если я что-то не так сделаю с его родничком, не наврежу ли нечаянно ему… Мне сказали, что главное, чтобы ребенок развивался. Я была счастлива! В тот помню купила конфеты и зефир и отнесла нашим врачам и медперсоналу. Зашла в первый этап и отблагодарила за оказанну помощь. Врач скромно приняла от меня коробочку зефира, признавшись, что ионгда дополниельную энергию и что-то сладенькое здесь требуется, потому что день был тяжелы и одного ребеночка все же пришлось прооперировать... На прощание она мне сказала одну фразу, которая меня очень удивила - Я желаю вам больше никогда сюда не возвращаться!... Спасибо! сказала я... а в мыслях - а что, есть такие которые сюда возвращаются? Я и не планировала... по дороге обратно в палату я прощалась с медперсоналом. Радость нарастала.

За нами приехал наш папа и мы, одетые и спящие в автокресле, вышли из палаты. Как только мы спустились на первый этаж больницы, где кипела жизнь – родители, дети, люди у регистрационных столов… я поняла, что покинула какое-то надежное пристанище. Я так привыкла за это время к ритму больницы, к нашей тихой палате, по разговору с дочей и с мужем по Скайпу, по визитам на выходных и не более… что полезла защитная реакция – я раздражалась, ворчала и чувствовала себя незащищенной и взбудораженной. Но мы ехали домой и это был праздник! Мы везли домой своего Самуилку. Как теперь с ним жить? Как ухаживать? А все ли правильно сделаю? Не знала. Просто проглотила свои переживания, перестала критиковать мужа за то, что он «не так» автолюльку нес, и что эта автолюлька вообще какая-то «не такая»… просто поняла, что надо жить дальше уже не под присмотром врачей. В доверии Богу…

Продолжение следует.