Катерина: УРА!!! НАЧАЛОСЬ!!! Часть 3, заключительная

12 июля 2012 года. Полседьмого утра. День обещает быть чудесным и свежим. Но мне не до этого, хотя я и рада первым лучам солнца – это значит, что скоро, совсем скоро... я смогу поспать. Да, да, мне уже хотелось только одного – СПАТЬ...

Пришла акушерка проверить открытие. 9 с хвостиком. Хвостик мешает. Говорит, схваточки слабоваты, мы Вам сейчас системку поставим. Да что ж это такое?? Я на кресло хочу! Сколько можно мне тут валяться? Пришла, поставила. Спрашиваю – окситоцин? Да, говорит, ждём. Ушла. Опять вернулась через пару минут. Проверяет открытие – 9 с тем же хвостиком. Ладно, проверим на схватку. Проверяет на схватку – есть! Говорит: как начнёт тужить, зовите. Уходит. Блин, а я знаю – как это, тужить?

Всё отделение какое-то живое, все куда-то бегут. Снуют туда-сюда. Схватка. А это что за странное ощущение? Не знаю, так ли тужит, но с выпученными от страха глазами ору мужу: «Тужит меня, тужит! Бегом за акушеркой!» Он убежал. Акушерка вернулась. Милая женщина – ни одного слова, что мы её дёргаем!

Говорит: всё! Можно идти на кресло. УРА!! На кресло!!! Но я могу только... ползти – ноги не держат. Тогда под белы ручки меня доводят до кресла, сажают (кладут?). Мужа уже давно отправила в коридор – нечего тут слабонервным делать! Пусть лучше там постоит. Санитарка суёт в руки бутылку с водой. Пришла врач. Пришла неонатолог. Врач говорит: «Ногами упираемся сюда, будем выжимать.» Как скажете, товарищ доктор. Схватка – выжимаем. Врач: «Тужим на пальцы, тужим на пальцы!» Да блин – я уже не чувствую, где там пальцы, где там что! Тужу, как умею. Врач качает головой – сил маловато. Схватка – врач помогает, придерживает рукой живот, надавливает. «До конца тужим, до конца! Без передышки!» Уфф, передышка. Санитарка опять суёт в руки бутылку с водой. Я пью. А бутылка вся помятая, как будто по ней стадо слоной прошло, раз десять, туда и обратно. Акушерка с врачом смеются – что же это надо было с бутылкой делать? Я вымученно улыбаюсь: а то вы не догадываетесь? Схватка. «Тужим, тужим до конца! Ещё! Ещё!» - это врач. Я тужу, как понимаю. Открывается второе, потом – третье дыхание. Передышка. И вдруг... Почему же так больноооо????? «Больноооо!» - вырывается первый громкий стон из моей груди. Врач сочувственно смотрит и спокойно отвечает: «А как ты хотела? Всё растягивается – головка идёт.» Мне становится стыдно: ну, что же я так? Всё время терпела, а теперь... ой, как стыдно-то, мамочки!... Как им потом в глаза смотреть?.. «Простите, извините, не хотела кричать...» - бормочу я. Персонал понимающе улыбается. Опять схватка. «Тужим до конца! Давай, давай, давай!» Из последних сил. Ещё чуть-чуть!...

«Поздравляем, мамочка с сыном!» - кто сказал, не помню. «Да я знаю, что сын», - тихо отвечаю. На живот плюхают нечто горячее и влажное, накрывают пелёнкой. Я кладу руки сверху на этот горячий комочек, и волна невероятного счастья охватывает меня. По щекам текут слёзы... Я – мама. Вот мы и встретились, малыш!

"07:24, запишите". Пуповину перерезают, забирают сына на стол для новорождённых для ритуала взвесить-измерить-одеть. Запоздало приходит осознание: а почему не плачет? И в тот же момент сынок закряхтел и заплакал. «Три пятьсот пятьдесят, 54 сантиметра. Вы молодец!» - это неонатолог. Акушерка спрашивает: «Как сына-то звать?» Я вдыхаю, в голове щёлкает и... «Алекс», - выдыхаю я. Неонатолог с акушеркой умиляются гольфами для малыша, которые я приготовила; пытаются натянуть шапку, которая держится ровно на макушке и не лезет дальше. Идиллия! Слышу, как акушерка говорит «уши точно папины». И когда она успела моего мужа разглядеть так детально? Сына выносят мужу. Мне ещё родить плаценту. Это проходит быстро. Персонал доволен, благодарят друг друга за хорошую работу. Врач осматривает меня ещё раз на наличие разрывов. «Так, всё хорошо. Пару царапин, сейчас зашьём и будешь как новенькая», - констатирует она. «Может, обойдёмся?» - блею в ответ я. Ну, не хочется мне, ещё чтобы и шили! На что она, с лёгким укором в голосе: «Надо шить. А то мне Ваш муж потом не простит.» Во, как! Ладно, раз надо, значит, надо. Ощущение не из приятных, но пережить можно. Дальше мне ставят ещё одну систему, прикрывают простынкой и впускают мужа...

Когда открылась дверь, я подумала, что это солнце. Но нет: то от гордости и счастья светился мой ненаглядный. Осторожно, как фарфоровую вазу эпохи Минь, он держал нашего сына на руках. Двигаясь чуть ли не на цыпочках, он подошёл ко мне и осторожно переложил малыша мне на грудь. Пришла сестра помочь приложить к груди, но мой маленький обжорка уже сам всё сделал, стоило мне лишь приблизить его к заветному: он прелестно зачмокал, а я впервые почувствовала, каково это – кормить грудью. Со словами «ну, думаю, тут проблем не будет» сестра удалилась. Мы остались втроём. «Спасибо», - еле слышно прошептал муж и поцеловал меня в лоб.

Комнату уже заливал не только солнечный свет: казалось, любовь, плотным облаком окутала нас троих. Не было больше стен больницы; были только мы и безграничное счастье.