когда потеря обращается в подарок...Часть 7

                                                                                    Часть 1-5

                                                                                    Часть 6

 Добрый день, дорогой читатель! Наконец-то добралась до лаптопа. Продолжаю делиться своей историей. Я как будто вспахиваю целину своего сердца заново. И может быть, даже ваше сердце... У вас как всегда есть выбор - устрашиться и отгородиться, или ... учиться ценить то, что имеете. Искренне желаю вам выбрать второе.

Часть 7

Колпак

 Вторник, 7 июня, 2016 года… В тот день Семкина операция на сердце длилась в общей сложности 8 часов (мои подсчеты). Это был долгий день. Голова гудела после стресса и от выплаканных слез, но я была рада, что я – дома. Родные стены, родные люди…даже бардак домашний – и тот был мне в радость! Приближался вечер – мы уже какое-то время начали собираться вместе по вечерам на семейную молитву – муж, я, свекор со свекровью, тетя и ее жених, и, конечно же, наша маленькая дочь, которая юлила вокруг нас, бегала по квартире и везде по-своему хозяйничала. Иногда кто-то присоединялся еще.

Так как Cема остался в интенсивке для новорожденных, в глубоком сне под лекарствами (после операции), он был постоянно под присмотром, и у меня опять появилась возможность приезжать на выходные домой, а в понедельник – опять в больницу. На этих семейных молитвах открывалось мое второе дыхание, я заряжалась и укреплялась, набиралась сил (от молитвы, от общения, от ободрения с родней), чтоб потом продержаться молодцом всю неделю в больнице с Семой.

Помню, как сейчас, тот вечер - 7 июня. До семейной молитвы оставалось минут 30. Я была на кухне и мыла посуду. Состояние – никакое. Еще недавно в машине по дороге домой, я высказывала Богу всю свою боль и разочарование в том, что Он не исцелил Семочку. А сейчас предстояло молиться за его восстановление после операции и первые 24 часа были судьбоносными... Вспоминая то, что я выговаривала Богу и понимая, что сейчас мне надо будет молиться, я понимала, что я…не могу молиться. Не могу петь. Не могу благодарить Бога. И вообще, Его рядом – нету. Он – далеко, а я – в ауте. Полнейшем. Пока я стояла над раковиной и мыла тарелку за тарелкой, было такое ощущение, что на меня одели какой-то колпак из чего-то темного, негативного, злого. А вот и я – депрессия твоя… Душу заполнило полнейшее неверие. Безразличие и апатия. В тот момент мне все казалось каким-то бредом, все наши молитвы – тавтологией, архаизмом и выдумкой. И это давление только усиливалось. Мне стало страшно. А как теперь я буду дальше стоять за Семку? Я увидела себя такой разбитой, такой бессильной и такой далекой к Богу… и это чувство только усиливалось. Я не могла ему противостоять.

У меня хватило сил только на одну фразу, которую я шепнула через свое «не хочу» и «не могу»… - во имя Иисуса… пошел вон!.. Кого я гнала в тот момент? Все это неестественное, невыносимое депрессивное давление… Как только я произнесла эти слова, с меня как будто сняли тот самый колпак. Как будто вся эта нечисть просто сбежала от меня в один щелчок. Ничего себе… подумала я. Как же это зло боится Бога… я сделала глубокий вдох и выдох… И поняла, что Бог не был удивлен моей негативной реакцией на Его молчание. Я Его не застала врасплох своими слезами и горечью. И то, что я признала наличие всего этого в себе… это сблизило нас. Теперь я могла быть с Богом всегда на чистоту – рассказывать Ему абсолютно все. Все разочарования и обиды, все несбывшиеся чаяния и надежды. Он меня за это не судил, но ждал…когда я разряжусь и вернусь в Его покой…

Я поняла, что выбор всегда стоит за мной – оставить горечь и спрятать боль (что опаснее всего), или же высказать, выплакать, вымолить все… и отдать это Богу. А потом – заполниться молитвой и Его покоем… Позже я не раз применяла этот ценнейший урок после всей нашей битвы за сына – боль выходила порциями и зачастую не тогда, когда я ее ожидала… но я научилась раскрывать все свои карты, выпускать и озвучивать все, что затаилось в изгибах моей души после пережитого. Вот так, без таблеток и антидепрессантов, исцелялась моя душа… 

Семейная молитва

Я все еще стояла у раковины на кухне.  «Просканировала» свой разум… На удивление, там не было ни единого сомнения или негатива, да и чувства были в порядке. Внутри – мир и ощущение благодарности… Удивительно! Пусть все не так, как я хотела, но я иду вперед…В надежде и еще большем доверии Богу.  Как ни в чем ни бывало, я начала тихонько петь, благодарить за успешную операцию и продолжала спокойно мыть свою посуду… До сих пор удивляюсь силе той короткой молитвы…

Потихоньку к нам домой начали приходить родственники... Кто-то лил слезы благодарности за успешную операцию, кто-то падал на колени и искренне молился за ближайшие 24 часа, чтобы у Семочки не было ухудшений, кто-то просто пел Богу песни… На моих глазах ломались чья-то религиозность, чья-то несгибаемость, чье-то упрямство и правота, а с кем-то из родственников мы стали очень близки… Семка многих из нас поставил на колени. По-настоящему…

Роскошь

Наше семейное общение подходило к концу. Настало время созвониться с врачами. Мы набрали номер интенсивного отделения, и вся родня притихла. К трубке подошел наш лечащий врач и на вопросы ответил, что все по-старому – состояние тяжелое (но нас об этом предупреждали), но стабильное, никаких изменений, Семка спит, как и положено. За ним наблюдают и его проверяют каждые 2 часа… Вот так мы и пошли спать – уставшие, но умиротворенные…в доверии Богу…

Не описать словами, какая это роскошь – спать в своей спальне, в своей кровати на плече любимого мужа… многие само-разумеющиеся вещи мне начали приносить неимоверную радость. Еще одно чудо – Семка и все сложности, что выпали нам на долю, не смогли разрушить наш брак и нашу семью. Только укрепить.  В этот период многие мелочи, за которые мы раньше придирались друг к другу с мужем, просто исчезли. Мы стали называть все это – ерундой. Что-то не так сказали – ерунда, не помытая посуда – ерунда, не приготовленный обед – ерунда, дочь зубы на ночь не почистила – ничего страшного, завтра почистит. Ерунда. Это все ерунда по сравнению с тем, что мы имеем – друг друга, семью, церковь, Бога, друзей. Мы живы и Семка – тоже! А все остальное – Е-р-у-н-д-а! Не смотря н усталость, появилось много времени для важного – для провождения времени друг с другом. Наши испытания сближали нас, а не разделяли. Одно это, поверьте мне, великое чудо!

Сонечка

А моя доча… она мне казалось неимоверно большой! Я настолько привыкла за последний месяц видеть только Самуилку – его крохотные ручки, пухлые щечки, живенькие глазки, но это все было в миниатюре по сравнению с Софией. И вот, по приезду домой, я смотрю на Соню – а она просто большая. Большущие глаза, рот, нос, уши… все непривычно большое…я отвыкла от нее! Беру ее на руки, но тяжесть – непривычная, и руки автоматом держат ее как грудничка. А она – ужасно соскучившаяся, переполненная волнением от того, что я наконец-то приехала домой, сидит на своей кроватке и говорит – мамочка, мамочка! Ты приехала! Прямо праздник… потом радость переходит в объятья, в ребячество, в кривляние, в чрезмерное внимание к себе…в истерику…и она уже меня бьет и щипает и орет… вылезает ее обида на то, что меня не было так долго дома… Господи, покрой ее своей благодатью... мы вместе красим ногти - наш маленьий девчачий ритуал, памятка для нее, что мама была дома и оставила сове прикосновение на ней..в виже награшенных ногтей (в садике воспитательницы не были в особом восторге, но мы на это не обращали внимания)

Из-за этого мне становилось все труднее делиться между домом и больницей. Дома – муж, Соня, родня… а в больнице – половина моего сердца – сынуля… Дома – убежище, прилив сил и ободрение, а в больнице – война и борьба… В те выходные я по нескольку раз звонила в интенсивку – но Семе лучше не становилось. Мне сказали, что он был очень чувствителен к чужим рукам – только медсестры прикасались к нему, показатели сердца и давления в легких вставали «на дыбы» и скакали как дикие лошади туда-сюда… и его опять отправляли в глубокий лекарственный сон. Иначе его невозможно было повернуть на бок, замерить температуру тела и тд. Это приводило в уныние и не стыковалось с моим настроем – мы ведь молились о чудном и быстром восстановлении после операции… Я понимала, что надо ехать обратно к нему…

Бедный врач

Вот я и в больнице… Уже неделю как Семка спит под лекарствами и его состояние сильно не улучшилось. Я снова вижу знакомые лица медперсонала и врачей, и новых малышей – как же много у нас деток рождаются преждевременно… Нам сменили лечащего врача, и по-тихоньку начали снижать дозы лекарств. Но мне казалось, что все в каком-то ступоре. Я так и говорила Богу, что не понимаю, не вижу в этом восстановлении какого-то чуда… не вижу ответа на молитвы…и даже не могу особо благодарить за такое затяжное и тяжелое состояние Семки.. уже «соседей» наших, которые попали намного позже сюда,  перевели в более тихую палату (где особый уход не нужен), и вон, уже некоторых переводят во второй этап (в палату, где мама+ребенок ), а мы… с дренами в животе, под лекарствами спим…

Однажды наша лечащая врач подошла к люльке Самуила для осмотра, и у нас завязался разговор о том, как мы сюда попали… что о пороке сердца и мысли не было, что в нашей городской больнице нам лечили пневмонию, мучили нас разными анализами и доводами при всем том, что ранее Семку вдоль и поперек уже изучили и проверили в Риге… А она сказала, что на самом деле у нас очень хитрый и редкий порок сердца, который «прикидывался» пневмонией… «Бедный врач», сказала она, «ведь со всеми бумагами в руках, он не мог понять, что вина в сердце, а не в пневмонии…» Меня как будто ушатом холодной воды облили… Кто бедный врач?!... Тот, что нас в нашей районной больнице лечил? Тот самый, который руки не хотел пачкать об моего сына? Тот самый, что ждал моих слез и пытался мне доказать, что у меня - больной ребенок? Тот, который мне сказал, что уже после родов было ясно, что мой сын – ИНВАЛИД?! Это он – бедный?! Я была не на шутку удивлена ее словами…

Но в мыслях наконец-то пришло слово от Бога (до этого в моем сердце во время молитвы и после ответом всегда была тишина… ) …Гордость… мне не надо было повторять дважды, я сразу вспомнила знаменитый стих из Библии – Бог гордым противится, а смиренным дает благодать… Мне так нужна была благодать, Божья сверхъестественная сила, которая могла бы исцелить Семку… но я наконец-то поняла, что Бог использовал именно этого врача в нашей больнице, чтобы все-таки прислать нас обратно в Ригу… чтобы открылся порок сердца… Гордость… я смотрела на Семку и понимала, что я все еще «выпендривалась» перед Богом.. все должно быть по-моему… все должно быть чудно… так я верила… я пошла к себе в комнату, а там как раз никого не было… я упала на колени между кроватями и просила прощения у Бога, за то, что я не ценила того, что мой сын вообще еще жив… я попрекала Бога, что процесс восстановления идет медленно и не так как надо… а теперь заценила абсолютно все… моя молитва поменялась… я стала благодарна за то, что Семка жив, за то, что сегодня сняли микродозу какого-то лекарства, за то, что начали кормить через зонд… за то, что давление в легких уже не скачет при малейшем прикосновении к нему… за то, что все маленькими шажочками идет к улучшению… за все, Господь, спасибо! Абсолютно за все.

Пролежень

Но все же были моменты, когда я внутри просто волком выла – хотела домой на подзарядку, потому что становилось опять трудно находиться в этом «бункере» (так сами медсестры окрестили это место – интенсивку для новорожденных - понимая, что здесь детки месяцами лежат и ничего кроме жужжания сенсоров, систем и аппаратов, не слышат и не видят… ни природы, ни свежего воздуха, ничего…) Так, в пятницу я отпросилась домой, потому что уже не могла быть там. Устала морально… потом, когда вернулась в понедельник, сын уже «заработал» пролежень на затылке… его не повернули вовремя.. потому что он опять стал чувствительным к чужим рукам… внутри поднималась розга… на себя, что оставила его, на медперсонал, что не доглядел.. но я тут же отпустила самобичевание… это было слишком опасно – я бы просто оставила брешь в своей душе и депресняк был бы тут как тут. Я научилась не жалеть об упущенном, каяться быстро в ошибках, прощать и отпускать боль, не задумываясь… и прятаться в Бога... Ну что теперь.. будем лечить этот пролежень. Все равно это не самое главное…главное – сердце.

Пробуждение

Пролетела неделя. Мне показалось, это был месяц. Я потеряла чувство времени. Семины показатели потихоньку ползли вверх. Но вид у него был ужасный – он был весь опухший, как взбродивший помидор, отек только усиливался, ну и пролежень на Семкиной голове раздирал мое сердце. Чтобы это как-то облегчить,  мне поручили особое «задание» – по несколько раз в день массировать головку и его ручки, ножки, чтобы отек спал. Вспоминаю, каким он был – каменным… и понимаю, что мы, люди, вообще никогда не были думаны для лежачего образа жизни. Нас никогда не создавали для таких страданий… но все эти побочные эффекты после операции просто блекли на фоне того, что лечащая врач все же решила вытаскивать Семку из лекарственного сна. За день до этого к сыну пригласили нашего хирурга, он осмотрел его и дал согласие на то, что надо пробовать приводить его в сознание…

Ура! Я разослала смс-ки всем о хорошей новости, в ответ – еще больше молитв, звонков, ободрений и поздравлений… На следующий день утром, когда я пришла к Семке, он уже дышал сам с маской, без трубки в горле и, увидев меня… он улыбался! Мой маленький герой улыбался! Дорогие, это было просто чудо – после такой операции, со швом вдоль всей грудной клетки, который еще заживает, (а операции на сердце – самые болезненные!), весь отекший, но он смотрел на меня и победоносно улыбался! Дергал ручками и ножками в разные стороны… Ах, мой малыш, ах мой, герой! Я просто щебетала и хвалила его, поглаживала его щечки, говорила самые нежные слова своей любви к нему…а он – улыбался и смотрел на меня, будто я – единственная женщина для него во всем мире… Было такое ощущение, что вся палата, да и все отделение заполнились нашей радостью, нашей победой.

Минут 30 он улыбался, а потом заснул. Я как на крыльях упорхала в свою палату. По дороге туда встретила хирургов – они сказали мне, что и не узнали меня… я сияла от счастья и кажется, заразила и их своей радостью, и улыбкой. Главное, чтобы не развился стеноз и не было никакой турбуленции… главное, чтобы сердце научилось работать по-новому, правильно…они говорили мне какие-то умные вещи, а я, честно скажу, пропускала все мимо ушей... какой стеноз (сужение вен)? У нас все в порядке! Мы проснулись! Слава Богу!

С того времени, как Семочка проснулся, я просто не могла держать свою радость при себе. Она ненароком где-то выплескивалась – за завтраком с другими мамочками, в комнате, где сцеживали молоко, в разговорах с мужем и с родней, в моей палате, где время от времени менялись мои соседки. Вот и еще одна мамочка наконец-то переходит со своим сыночком во второй этап! Я радовалась за них и радовалась за себя – мы тоже скоро перейдем туда (или в кардиологию). Пролетела еще одна неделя… Семку тренировали дышать без кислородной маски по 1-3 часа в день. Он был интересным мальчиком, так как был и по весу, и по возрасту старше своих соседей. Часто медсестры мне рассказывали, что он умудрялся сделать ночью, пока меня не было рядом – он оказывается уже очень хорошо мог играться и бить ручонками приклеенные к стенкам его люльки пластмассовые погремушки. Для медперсонала это было удивительно. Для меня – радостно.

Шрамы

Я понимала, что теперь он наверстывает упущенное быстрыми темпами, ведь нам уже шел 3тий месяц… Я свыклась с мыслью, что Семка будет развиваться позже обычного – после такой операции и такой наркоты, и лекарств, что ему давали, это неудивительно. Но это перестало мне казаться чем-то катастрофическим... подумаешь, на месяц-два позже будет что-то  делать…это не так важно. Важно, что сердце теперь приходит в порядок…

Потом нам начали одну за другой снимать дрены – прооперированные места больше не кровили, и в трубках уже не было надобности. Я смотрела на эти шрамы…и гордилась сыном. Я уже представляла, как потом, подросший, он будет прибегать ко мне и жаловаться на какую-то мелочь, а я ему буду говорить – посмотри, сынок, на свои шрамы – видишь, какой ты у меня герой? Так что твоя подранная коленка – это ничего страшного по сравнению с тем, что ты уже прошел! Ты у меня герой, и у тебя все заживет, все получится!.. Итак, я решила для себя – наши шрамы будут памятником геройства, а не уродством. Как никак, Семка – мужик! А мужчин шрамы красят…

 Тихая палата

Прошло еще какое-то время, и нас перевели в палату потише (то же самое интенсивное отделение, просто в тот конец, где детки уже стабильные и скоро будут переводиться дальше во второй этап). Еще одна приятная новость для родных и для друзей!.. мы познакомились с новыми "соседями" по палате – детками-куколками, которые родились преждевременно… палата действительно была тихой.

Позже оказалось, что наш сосед – маленький мальчуган, родственник моей знакомой с родного города.. как же мир тесен… Нас перевели сюда со всеми нашими проводами и с маской. Без маски он не мог дышать дольше 3 часов – сатурация падала… думали, что он устает… но он опять начал интенсивно дышать животиком. Время от времени понималась температура, и Семка начал интенсивно потеть. Уже не было смысла на него одевать рубашечки… Он был постоянно мокрым… А это признак того, что с сердцем что-то не в порядке…

К нам в гости приезжал папа, и Семка "жаловался" ему на все, что там в больнице  проходил... а я, несмторя на визиты любимого,  все чаще «сбегала» домой – хоть на вечер, хоть на одну ночь… мне очень нужна была семейная молитва... Мне было трудно смотреть, как сатурация потихоньку опускалась вниз… Он был уже большим, и потому сам боролся со своим трудным дыханием. Что меня поднимало, так это чтение Библии вслух – тихонько, шепотом я читала спящему сыну свои любимые псалмы и потом сама уже не замечала, на каком стихе мое уныние и страх испарялись и снова приходил мир и уверенность в том, что Бог – совсем рядом… Мы пока не исцелены… и нам хуже.. но Сам Бог с нами… и проведет нас через все к победе! Это утешало и вселяло мир…

Наша лечащая врач ушла в отпуск и нам назначили другого врача. Опять появилась (или вернее участилась) наша жуткая сопля в левой ноздре… Были подозрения, что, может быть, опять пошла пневмония… нас начали обследовать... Сделали рентген – да, в легких куча пятен…

Ангелы

И вокруг нас снова появились «ангелы» - так медперсонал звал кардиологов… они появлялись ниоткуда, быстро делали свои дела и исчезали в неизвестном направлении… как ангелы… И вот, у нашей люльки их трое. Притащили свой аппарат. Подключили сенсоры к Семке, и водили своим аппаратом по его груди…долго. Позвали главных профессоров со своей кафедры… Плохи дела, говорят медсестры…если их трое и больше, это не к добру… Так и было. Увы, были подозрения на прогрессирующий стеноз… Сужение легочных вен и капилляров, по которым течет кровь.. Если они узкие и сужение прогрессирует, то… Тот самый кардиохирург, который оперировал Семку, серьезно смотрел на меня…

- Доктор, а стеноз лечится? спросила я, совершенно ясно понимая, что врачи нам не помогут…нам нужно чудо… Я всегда это знала. Нам может помочь только Бог… Что толку было плакать? Перед врачами - не стоит… Я держалась и выслушивала приговор -

- Лечится... после долгой паузы ответил он. - Его можно обрезать. Какие-то стенозные вены мы видели еще при операции на сердце…Но, чтобы диагноз подтвердился, надо делать ангиографию…

Обрезать вены…думала я…сшить вместе… а если стеноз будет прогрессировать?

- Есть и другие решения… стеноз лечится… сказал мне доктор.

И потом исчез. Ему надо было достать свободное время и место для Семки чтобы провести обследование как можно быстрее… Остался Семка, я...и стеноз. Опять стало трудно смотреть на него с надеждой в глазах. Ему становилось хуже. Очевидно хуже… Опять операция? Опять?.. Господи, я не понимаю… помоги… Ко мне подошла медсестра, чтобы ободрить меня и спросить, что не так… приятно, конечно, за ее сочувствие, но… я дала понять, что не надо ко мне подходить… мне надо к Богу.. срочно.. она поняла меня сразу и оставила нас одних… слезы подступали к глазам.. мне надо было срочно выйти.

Семка, к счастью, уже заснул. А я, борясь со слезами, побыстрее вышла с отделения. Телефон прожужжал… это была еще одна мамочка, с которой я познакомилась здесь в больнице – ее 2недельной доченьке на днях тоже делали операцию на сердце. Она написала мне смс… я его и не читала. Я была слишком пьяна от своего горя…

Дар Сострадания 

Позвольте мне здесь остановиться и познакомить вас с моей подругой. Встреча с ней в тот день, когда я узнала про стеноз, была судьбоносной. Бог через нее показал мне, что такое настоящее сострадание… Солвита (видео-стих )

Продолжение следует…

С любовью, Мама Самуила